ОТДЕЛЬНАЯ МОТОСТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ
Имени Ф.Э. ДЗЕРЖИНСКОГО 1924—1941гг.
ОТ ДОНа ДО ОМСДОНа
7 июня 1924 г. Отряд ОСНАЗ переформировывается в Дивизию особого назначения (ДОН) при Коллегии ОГПУ. Командиром-военкомом дивизии особого назначения был назначен П.Г. Кобелев, начальником политотдела – С.Т. Аверьянов, в июне 1925 г. его сменил В.П. Лапшов (в Отряде ОСНАЗ он служил с 1921 г.), затем начподив стал М.М. Гай (август 1925 г. – февраль 1927 г.); помощником командира дивизии был М.С. Иванов, которого сменил И.И. Полисонов, начальником штаба – П.И. Смирнов.
Штаб дивизии располагался тогда в здании Б. Лубянка, 10. Кавалерийский дивизион – М. Лубянка, 12 (в здании бывшей мужской гимназии), рядом – в доме № 13 – квартировался пехотный дивизион, АБД оставался на Садово-Черногрязской, д. 8 (бывший особняк фабриканта Прохорова). Полк – в Покровских казармах.
В состав ДОН в 1925 г. вошли Суздальский дивизион и полк Охраны учреждений Наркомата (располагался на Большой Бронной, 23).
Службу «финансового» полка проиллюстрируем эпизодом, послужившим основанием для приказа ОГПУ № 169 от 6 июля 1925 г.:
«Благодаря сознательному отношению к службе, проявленному красноармейцами 3-го полка дивизии ОСНАЗ при Коллегии ОГПУ при крушении поезда на перегоне ст. Байкал—Михелево, в составе которого находился вагон с ценностями НКФ, несмотря на то что вагон был разбит, ценности разбросаны и два красноармейца получили ранение, все принятыми энергичными мерами ценности были спасены и полностью доставлены на место».
Зам. Наркома финансов Н.П. Брюханов объявил благодарность шести красноармейцам и каждому выдал по одному червонцу золотой монетой («У нас Георгиевских крестов нет... А вот получайте, ребята, по советскому золотому червонцу. Пролетарий чем богат – тем и рад»).
И все же помимо службы, боевой подготовки, огромное место по-прежнему занимает идеологическая обработка личного состава, на это была направлена вся идейно-воспитательная и культурно-просветительная деятельность политорганов, партийных и комсомольских организаций, тому же служат литература и искусство, печать.
Делается это все умело, доступно, профессионально, с использованием многообразных форм и методов работы на основе накопленного опыта и разработанных приказов, директив, инструкций и, конечно, решений партийных съездов, конференций, постановлений и указаний ЦК ВКП(б). Документы, характеризующие содержание и эффективность этой работы, показывающие подлинную близость воинов и народа, весьма интересны и часто поучительны.
Обратимся опять же к публикации в газете «На боевом посту», в которой речь идет о связи осназовцев с деревней:
«Мы с деревней держим крепкую связь.
Осназовец, узнав жизнь города, рабочего, крепит смычку города с деревней.
Нет доказательней языка, чем язык цифр. А цифры говорят вот что. Мы послали в деревню около 4000 букварей.
Мы выписываем в деревню больше тысячи газет и журналов.
Мы посылаем через комиссию связи еженедельно более 800 прочитанных газет и журналов.
Мы, правда, нерегулярно, но все же посылаем и другую литературу.
Газета «На боевом посту» получает десятки писем от демобилизованных с благодарностью.
Мы видели в своих стенах около 200 селькоров, которые рассказали про свою жизнь. Мы выпустили специальный номер газеты «На боевом посту», где поместили 30 заметок селькоров с их впечатлениями о посещении нашей казармы и о жизни деревни.
В стенах клуба мы видели больше сотни сельских учителей – участников учительского съезда.
Мы поддерживаем связь с сотнями демобилизованных.
И теперь, когда мы идем на маневры, когда мы столкнемся, мы окажем ей необходимую помощь.
Мы приготовляем шесть радиоприемников, которые оставим в деревне. Мы оборудуем там Ленинский уголок в одной из изб-читален. Мы везем с собой кинопередвижки. С нами едет агроном. Мы собрали ряд библиотек по методике работы избы-читальни. Мы, кроме этих книжек, оставим в деревне и другую литературу.
Но можем ли мы этим ограничиться?
Конечно, нет. Каждый осназовец, придя в деревню, должен еще сам рассказать про ленинское дело, про ленинские заветы, про смычку, про жизнь Красной Армии, про задачи рабочего и крестьянина.
Лицом к деревне, так лицом к деревне!
Осназовец, будь и в деревне ленинцем!»
Осенью того же года в районе г. Рузы, с. Клементьево-Введенское личный состав ДОН участвовал в окружных маневрах Московского гарнизона. Об этом есть документальное свидетельство. Это приказ Особого отдела ГПУ Московского военного округа № 185 от 13 сентября 1925 г.:
«С 3 по 11 сентября Дивизия особого назначения при коллегии ОГПУ участвовала в двусторонних маневрах частей Московского гарнизона.
Командование дивизии и штаб возглавляли одну из сторон, задача которой заключалась в обороне против подавлявшего численностью противника.
По данным разбора проведенных операций и по общему заключению главного руководства работой командования и штаба действие и поведение войсковых частей Дивизии ОСНАЗ являлись во многих отношениях образцовыми и примерными для других частей, участвовавших в маневрах.
Проведенные маневры показали, что дивизия, несмотря на малое время, затраченное на тактическую подготовку, благодаря постоянной перегруженности тяжелыми нарядами и не имея опыта участвовать в больших маневрах в прошлом, по сравнению с другими частями действовала блестяще.
Объявляя изложенное частям войск ОГПУ Московского округа и поздравляя дивизию с успешным окончанием маневров, по указанию заместителя председателя ОГПУ приношу от лица службы красноармейцам, командирам и политработникам дивизии ОСНАЗ благодарность.
Начальник ОО ГПУ МВО Мейер».
В июне 1925 г. в дивизию вошел дивизион, сформированный для охраны Верхне-Уральского политизолятора, а с 20 мая 1926 г. – Особый Соловецкий полк, охранявший Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН); этот полк входил в состав дивизии до июля 1928 г.
Всего тогда в дивизии состояло четыре полка, кавдивизион, автобронедивизион и в период 1926—1928 гг. – отдельные дивизионы (Ярославский, Нижегородский, Вятский, Воронежский, Тульский), несшие охрану объектов по месту дислокации. В Москве части дивизии охраняли ЦК ВКП(б), радиостанции имени Коминтерна и Октябрьскую, МОГЭС, Ольгинский химический завод и другие объекты. Получается – от ЦК до Соловков...
Дивизию называли правительственной. Сюда часто наведывались высокие гости.
6 февраля 1925 г. на строевой смотр в связи с первоначальным обучением молодых бойцов 1903 г. рождения в дивизию пожаловали В.Р. Менжинский и Г.Г. Ягода. 8 июля того же года лагерный сбор ДОНа посетили М.В. Фрунзе и К.Е. Ворошилов, а 12 июля – С.М. Буденный.
Вообще, к руководителям страны у воинов было почтительно-восторженное отношение. В свое время с осназовцами встретились и сфотографировались видные тогда партийные и государственные деятели: А.И. Рыков, Н.И. Бухарин, К.Е. Ворошилов, А.И. Микоян, С.М. Киров, А.С. Енукидзе, Г.К. Орджоникидзе, Н.К. Крупская, Н.А. Кубяк, В.Р. Менжинский. Святым было отношение к В.И. Ленину и при его жизни, и после смерти. В частях о вожде напоминали Ленинские уголки и комнаты. Такие же чувства испытывали к И.В. Сталину. Сложным было отношение к Л.Д. Троцкому (речь идет о времени до его изгнания из СССР). Те, кто во времена партийных дискуссий позволил себе голосовать за троцкистскую платформу, потом очень сожалели, каялись, имели неприятности, а то и жестоко поплатились за это. Некоторые отделывались партвзысканиями, пережили немало огорчений, еле удержавшись на своих постах (как, например, М.Г. Горбачев).
Известно, что Троцкий скептически, а скорее негативно относился к войскам ГПУ, считая само существование их неоправданным, предлагая эти части и пограничную охрану резко сократить. Об этом он высказался в письме от 9 ноября 1922 г. на имя Сталина для Политбюро. Известно также, что на Западе немало упражнялись, пытаясь «армию Дзержинского» противопоставить «армии Троцкого». Лгали и клеветали.
Какие только не приклеивали воинам-чекистам ярлыки, называя их и «преторианцами партии», и «янычарами революции»...
А сами воины называли себя «гвардией пролетариата».
